katrin_special: «Я вызвала врача*смайлик - какашка с глазами*»

dar.dorohov: «Умница. Напиши потом список лекарств, я все привезу»

Глава 16

Перелистываю страницу, буквы выкладывают волшебную дорожку в новый мир. Лениво следую за сюжетом, гоняя во рту леденец от боли в горле, и вдруг слышу тихий, но настойчивый стук в дверь. Креплю магнитную закладку и закрываю книгу, поднимаюсь с постели и медленно шагаю в прихожую. Дарий уже должен быть на тренировке, а больше я никого не жду. Смотрю в глазок и вижу яркое рыжее пятно. Открываю дверь, расслабленно выдыхая, и широко улыбаюсь другу.

— Сюрпри-и-из! — вопит Тоша.

— Привет! — радостно отвечаю я, пропуская его в квартиру. — Почему не позвонил? Я пирогов бы напекла.

— Тогда это не было бы сюрпризом, — саркастично отвечает он и наклоняется, чтобы расстегнуть высокие кожаные ботинки. — И лучше без пирогов, я еще жить хочу. 

Тоша снимает куртку и проходит вглубь квартиры, удивленно оглядываясь. Он крутится на месте и останавливается ко мне лицом, широко распахнув глаза. Ухмыляюсь и складываю руки на груди.

— Ну давай, — подначиваю я. — Скажи это.

— У тебя тут… чисто! Обалдеть! Ты болела или тренинг по очищению кармы и пространства проходила?

— Я бы на тебя посмотрела, если пришлось бы сидеть в бетонной коробке целую неделю. Мне было так скучно, что я даже реферат по фольклору написала, а его нужно сдать только к концу семестра.

— Да? А я думал, ты тут эротические романы клепаешь. Учитывая, кто всю неделю за тобой ухаживал, вдохновения должно быть море. Хотя, с температурой писать, наверняка, непросто.

Показываю Тоше язык и направляюсь к чайнику, щелкаю пальцем по тугой кнопке и открываю дверцу шкафа, чтобы достать чашки. За эту неделю я не прикоснулась ни к одной рукописи, и дело не в температуре или отсутствии сил. Я просто не могу… не могу продолжить или начать что-то новое, словно мне перекрыли творческий кислород. Внутренний редактор молчит все эти дни, а мысли так прочно засели в реальности, что не только свои истории создавать не удается, но и нет наслаждения от чужих. Способ, который никогда не подводил, вдруг перестал работать. Не получается сбежать или отвлечься, настоящая жизнь окружила со всех сторон. Ошибки кажутся сокрушительно явными, раны от обид ноют и кровоточат, и я пока не могу найти выход. Плана нет, и это самое страшное. 

Вручаю Тоше полную чашку фруктового чая, и мы забираемся на кровать. Легкая беседа, приправленная шутками и подколками, создает видимость беспечности, но я замечаю льдинку печали в глазах друга и затяжные паузы между фразами. 

— Тош, что случилось? — прямо спрашиваю я.

— Ничего от тебя не скроешь, — усмехается он и упирается затылком в стену, сминая крупные рыжие кудряшки.

Чувство вины выбивает воздух из легких. Эта одна из моих самых больших ошибок — я так хотела быть главной героиней, что всех остальных записала на второстепенные роли, забыв о том, что у них есть своя жизнь, эмоции и переживания, которые не обязательно должны быть связаны со мной. 

— Тош, в последнее время я была не лучшим другом, и все-таки…

— Брось, Кать. Ты — прекрасный друг, — с искренним теплом отвечает он, и это лишь сильнее скребет по сердцу. — Помнишь мое свидание на прошлой неделе?

— Конечно, — твердо киваю я. — Все было мило, ты еще писал, что между вами пробежала искра.

— Ага, — хмыкает Тоша. — Как пробежала, так и убежала.

— Вы поссорились?

— Если только с природой и обществом. 

Тоша поворачивается, и я недоуменно хмурю брови, потому что не совсем понимаю, что он хочет сказать.

— Как думаешь, встречаться тайно - это очень романтично?

— Что за бред? — недовольно выпаливаю я. — Скрывать тебя? Да если бы ты был моим парнем, я распечатала бы футболку с твоим лицом и носила ее каждый день!

— Спасибо, конечно, но ты ведь понимаешь, что проблема… не в этом.

Понуро опускаю голову и громко цокаю языком. Тянусь к Тоше и крепко сжимаю его руку.

— Меня так это достало, Кать, сил нет. Разве я не достоин любви, счастья? Не заслуживаю? Я что, виноват, болен, проклят?!

— Глупости! Конечно, ты всего этого заслуживаешь и даже больше. Уверена, все еще впереди.

— Я так не думаю…

Тоша с надломленным смирением высказывает мне все, не стесняясь в выражениях, а я продолжаю держать его за руку, позволяя выпустить накопленную обиду и негатив. Поджимаю губы, стараясь подобрать правильные слова, но это непросто. В книгах подобные драмы всегда разрешаются к финалу, но жизнь в тысячу раз многограннее. Некоторые вещи нельзя изменить за пару дней или даже лет, они слишком глобальные, а их корни вросли в умы так глубоко, что не вырежешь и не вытащишь. 

— Если ты дашь мне немного времени, я смогу придумать план по захвату, — задумчиво бормочу я. — Мы можем инсценировать смерть, сменить вам личности и…

— Ты такая… — смеется Тоша, — Катя. 

— Я просто хочу помочь.

— Ты уже помогаешь.

Не придумываю ничего лучше, чем придвинуться ближе и крепко обнять Тошу, ухватив его за шею. Голова друга с тяжестью опускается на мое плечо, и я пытаюсь отдать ему столько сил, сколько у меня есть. Ему сейчас нужнее.

Хлопок входной двери неожиданно бьет по ушам. Я отклоняюсь, а Тоша испуганно оглядывается. Слышу шелест плащевой ткани куртки и неторопливые шаги. Дарий входит в комнату, а я медленно снимаю руку с плеча Тоши и обхватываю чашку.

— О нет! — усмехаюсь я. — Что же ты не постучал? Я не успела спрятать любовника!

Дарий едва заметно приподнимает бровь, но отвечает, как всегда, спокойно:

— Дверь была не заперта, но я могу вернуться и постучать, если нужно.

— Да все уже, момент упущен. Придется вам познакомиться, но сразу предупреждаю... никакого секса втроем не будет, даже не надейтесь.

Дарий снисходительно качает головой и шагает к кровати.

— Дарий, — представляется он, протягивая ладонь.

— Антон, — с серьезным видом кивает Тоша, отвечая на рукопожатие. — Если что, я люблю Катю только как друга.

— А я, если что, недиагностированный социопат, — с легким весельем говорит Дарий. — Поэтому могу себе позволить любить вообще всех.

Тоша хлопает ресницами, Дарий продолжает пристально смотреть на него. Между ними как будто происходит мгновенный немой диалог, в завершении которого и на губах Тоши появляется мягкая улыбка. 

— А я тебя помню, второй курс историков, — говорит Дарий, задумчиво кивая. — Одинцов. У тебя была лучшая проходная работа.

— Да, спасибо. Мне нравились ваши занятия. 

— Можешь обращаться ко мне на «ты».

— Эй, а может, мне лучше выйти? — вмешиваюсь я. — Пофлиртуете без лишних глаз.

— Ревнуешь, Катюш? — Дарий весело щурится. — Кого именно: меня или своего любовника?

— Я думала, ты уже уехал на тренировку. — Нагло меняю тему.

— Как раз туда собирался.

— Вот и вперед.

Дарий подходит ближе, и я опускаю подбородок, понимая, что наехала на него без причин. Совесть грызет изнутри, и так всю неделю, потому что без планов, оказывается, трудно сначала думать, а потом уже говорить или делать. Чувств слишком много, и все они настолько противоречивы, что меня морально выкручивает наизнанку. Теплая ладонь Дария скользит по шее, щеки касается нежный поцелуй. Пуф! И я сдуваюсь, как проколотый футбольный мяч.

— Повеселитесь. Если что-то понадобится, набери, — бросает Дарий.

Хлопает дверь, а я все сижу не шелохнувшись. Тоша щелкает пальцами перед моим лицом, заставляя обратить на себя внимание.

— Кать, ты чего пыжишься? Я же не...

— Знаю, — перебиваю, едва не хныча. — Ты тут ни при чем.

— Тогда что это было? 

Тяжело вздыхаю и допиваю чай в несколько больших глотков. У меня нет ответа на этот вопрос. Тоша оборачивается, бросая беглый взгляд на выход, и вновь возвращается к моим глазам:

— Вы выглядите очень мило.

Морщусь и запрокидываю голову. Необъяснимая тревога разносится по телу вместе с быстрым потоком крови.